Варламов Алексей - Падчевары
Алексей Варламов
Падчевары
Повествование в рассказах
Варламов Алексей Николаевич родился в 1963 году. Закончил МГУ. Печатался в
журналах "Знамя", "Октябрь", "Москва", "Грани". Первый лауреат премии
Антибукер за опубликованную в "Новом мире" в 1995 году повесть "Рождение".
Живет в Москве.
ЗИМНЯЯ РЫБАЛКА НА ОЗЕРЕ ВОЖЕ
Первый раз после долгого перерыва я отправился в Падчевары на новом
викторовском джипе. Привыкнув совершать долгий путь в вологодскую деревню на
котласском поезде, потом несколько часов дожидаться колхозного или рейсового
автобуса, трястись в нем пятьдесят с лишним раздолбанных километров по
большаку и идти от остановки по разбитой проселочной дороге с тяжелым рюкзаком
еще час до дому, уже жалея, что купил избу так далеко от Москвы и добираться
до нее едва ли не сутки, я удивленно и словно во сне взирал, как громадная,
легко и быстро идущая по дороге "тойота-лендкрузер" миновала
Переславль-Залесский, Ростов, Ярославль и Вологду, и, выехав из дому не
слишком ранним мартовским утром, мы даже не к вечеру, как рассчитывали, а в
послеобеденное время подъезжали к деревеньке, недалеко за которой начиналась
архангельская земля.
На недавно построенную прямую бекетовскую дорогу ложились долгие тени.
Медленно опускавшееся солнце играло на тонированных стеклах автомобиля,
остались в стороне на всхолмиях среди лесов и полей красивые, занесенные
снегом знакомые и незнакомые деревни с громадными северными избами - Гридино,
Нефедовская, Огарковская, Анциферовская, Бухара и Огибалово, - в машине было
не жарко и не холодно, играла приятная музыка, и в этом беззвучном и
устойчивом движении посреди белого пространства было что-то столь же неверное
и нереальное, как в комфортабельном перелете через океан, занимавшем, к слову
сказать, ровно столько же времени, сколько автомобильный путь от Москвы до
Осиевской и Кубинской, двух самых дальних падчеварских деревень, между
которыми стояла моя изба.
Как часто я в Падчевары в прежние годы ни ездил, а случалось, бывал я там
по четыре-пять раз в году, перемещение из городской квартиры в деревню было
делом не только физически хлопотным, но порою и рискованным. Между этими
мирами лежала очевидная граница, которую поезд в неведомый мне миг пересекал
тряской ночью, так что я ложился спать в одном измерении, а просыпался в
другом и никогда не был уверен, что вернусь обратно. Там, где будило меня
наутро беспокойство, была всегда иная погода, люди, слова, даже самый воздух
был резче, ко всему нужно было подготовиться, себя собрать и переиначить - но,
сидя в несущемся со скоростью полтораста километров в час, при том что
скорость эта совершенно не чувствовалась, джипе, как мог я уразуметь, на каком
отрезке пути - на мосту через Волгу, на границе Ярославской и Вологодской
областей, в самой деревянной Вологде или где-то за ней - начинался этот иной
мир?
Впрочем, одну очевидную границу мы все же пересекли. Покойный крестьянин
Василий Федорович Малахов, которому я был обязан и покупкой избы в Падчеварах,
и любовью к этим лесистым глухим местам, сидя на терраске своего дома,
покуривая со мною "Астру" и отвечая на вопрос, отчего нет в деревне садов и ни
у кого не растут яблони, вишни или сливы, рассудительно заметил, что климат
здесь неподходящий, а вот в соседнем Харовском районе плодовые деревья не
мерзнут, на две недели раньше вскрываются реки, распускаются деревья и
поспевает рожь, причем разница между деревнями столь ощутима, будто кто-то
прочертил линию между т