Варламов Алексей - Купол
Алексей ВАРЛАМОВ
Купол
I
Есть в Москве среди многолюдных железнодорожных вокзалов один маленький
и ухоженный. Он стоит в стороне от Садового кольца и на столичный вокзал
не походит, словно перенесли его из провинциального городка. Ближе к
вечеру пыльный недлинный состав тронется, замашут редкие провожающие и
поплывет назад северная, ржавая и грязная окраина города с тоненькой
телебашней. За кольцевой дорогой замелькают утлые дачные домики,
квадратики земли с чахлыми деревцами, партийные усадьбы с древними
соснами и елями, покажется и исчезнет за деревьями ровный канал с
рыбаками. А чуть дальше отъедешь, потянется однопутная лесистая дорога,
по которой поезда ходят только в ближние города: Углич, Кашин, Рыбинск,
Весьегонск. Самый дальний же поезд - питерский. Долгим кружным путем,
пробираясь мимо озер и болот, через глухие тверские и новгородские леса
почти сутки идет он от столицы до столицы.
Бедны поезда на Савеловской дороге. Деревеньки кругом убогие, и
пассажиры все забитые, печальные. Разве что мужичок куражливый зайдет,
выпьет, да и тот скоро успокоится и уставится бездумно в окно. Поездам
торопиться некуда - у каждого столба стоят, потом неспешно, как пожилые
лошади, трогаются. Проедут Волгу, Калязин с торчащей из воды
колокольней, уездный городок Кашин, остановятся на узловой станции
Сонково и точно задумаются, куда дальше ехать. То ли обратно за Волгу в
Рыбинск, то ли налево в Бологое, то ли дальше в Устюжну, Череповец и
Вологду, а то ли еще неведомо куда, будто не железная дорога, а
ветвистая тропинка здесь проходит. Еще глуше сделается местность, упадет
ночь, а с нею подступит к сердцу тревога.
Неведомая страна раскинулась за окном. На первый взгляд в ней все такое
же, как и повсюду в пыльной провинциальной Руси-России. Тут говорят на
том же языке, но, если приглядеться, здесь другое. Чудь, Меря, лесная
древность, идущая от мягких мхов и сырых валунов, что принес с севера
ледник. Печальный и странный край.
В тех местах, недалеко от двух столиц расположенных, но таких глухих,
словно ни про Москву, ни про Ленинград там и не слыхивали, в стороне от
железной дороги, окруженный лесами, озерами, ручьями и болотами, на
самом краю земли стоял городок Чагодай. Деревянные да редкие каменные
дома, зеленые улицы, торговые ряды в центре, несколько церквей,
картонажная фабрика, ресторан, монастырь, школа, городской парк и
кладбище. А из нового - карликовый памятник Ленину, казенное здание
райкома партии, районный суд и военкомат на площади. Река Чагодайка
делила город на две части - высокую, торговую, и низкую, где жили
ремесленники и фабричные люди. По реке в прежние времена ходили корабли,
была она богата рыбой и раками, случались на ней такие паводки, что
город затапливало и люди плавали по улицам на лодках, но селились все
равно у самой воды. Однако, когда вырубили по берегам Чагодайки леса,
речка обмелела, обезрыбела и стала пригодна только для
туристов-байдарочников, что в майских походах в больших количествах
скатывались мимо Чагодая и кувыркались на потеху мальчишкам на
чагодайских порогах. Летом же, когда вода падала, пороги становились
смирными, и через журчащую по камням речушку можно было перейти вброд,
что и делали немногочисленные коровы из немногочисленных же окружавших
городок деревень.
С годами, как и эти деревушки, Чагодай не рос, а хирел. Люди уезжали в
соседние промышленные города, многих оттянул после войны разрушенный
Ленинград. Хотели в Чагодае построить большой за